Совсем недавно они
выпустили свой концертный альбом, и вот уже Judas Priest работают над следующей
пластинкой – в солнечной Испании, где
Sylvie Simmons нанесла им визит и провела интервью с Rob’ом Halford’ом.
Рай находится в
полутора часах езды на такси от аэропорта в Малаге. За построенными наполовину
домами и отвратительного вида башнями отелей, которые дают изрядно загорелым
британцам в шортах и шляпах “Kiss Me Quick” (А поцелуй-ка меня на скорую руку)
подлинное ощущение родной земли, мир сразу же выглядит намного дороже и приятнее.
По левую руку
летняя резиденция барона Ротшильда, по правую – любовное гнездышко Элизабет
Тейлор и Джорджа Гамильтона. Прямо перед нами тот самый кусок пляжа, на котором
Гамильтон в свое время гонялся за фотографом, потому что тот нажал на спусковую
кнопку в тот самый момент, когда славная Лиз появилась на горизонте с бигудями
в волосах. И где гологрудая красотка с собакой несколько минут назад вдохновила
К.К. Downing’a на то, что он удалился в свою комнату, чтобы посмотреть
порно-видео. В этой вилле – как раз подходящее место для рекламного ролика
“Martini”, с массой стекла и дерева и белой мебелью, которая принадлежит
какой-то немецкой принцессе или еще кому-то, Judas Priest поселились в
настоящий момент.
Они уже однажды
были там, семь месяцев назад, чтобы написать материал для “Turbo”. Сейчас они
снова здесь, чтобы химичить над своим следующим студийным альбомом. Правда,
всего лишь несколько дней назад они выпустили концертный альбом, но еще до
конца года, когда ансамбль снова отправится на гастроли, очередная пластинка
должна уже появиться на прилавках.
Садовник само
отрешенно бродит кругами и поливает огромные кактусы и пальмы. Девушка ставит
кипятить воду для чая; Glenn Tipton ловит одну из множества кошек, которые
облюбовали для себя этот клочок Земли, и пробует, нет ли у нее желания маленько
искупаться в бассейне – желания такого у нее нет. Мы с Rob’ом Halford’ом берем
наши чашки с чаем и подыскиваем для себя тенистое местечко под бельевой
веревкой. Белое нижнее белье ансамбля развевается на ветру, пока мы беседуем.
“Мы и правда” – говорит с самым тягучим бирмингемским
акцентом, которые он недавно, навестив родные места, вновь освежил. “Не ожидали, что снова вернемся сюда.
Вообще-то было запланировано, что мы заготовили это дело в Майами, потому что
мы там микшировали также некоторые
концертные вещи, но в последнюю минуту мы махнули на все рукой и решили
вернуться сюда.
В студию мы отправимся, вероятно, в сентябре или октябре.
Мы намереваемся использовать еще несколько номеров, для которых у нас уже не
было больше места в “Turbo”. Когда мы были здесь в прошлый раз, все шло так
хорошо, что у нас были даже уже готовы хорошие записи, которые нам теперь надо
только лишь заново смикшировать”.
Вообще-то, они
хотели выпустить двойной альбом по цене нормальной пластинки, но тут не
согласилась пластиночная фирма. Когда я встречалась с Rob’ом в последний раз,
он пообещал, что недостающий альбом должен выйти в эти месяцы, правда, скорее
всего в форме сборника бонус-трэков или концертных записей с песнями типа
“Prisoner Of Your Eyes”, и “Red White & Blue”, “Thrash”-гимном. “Один из лучших вещей, которые мы когда-либо
записывали”, - включается в беседу Glenn.
“Восхитительная констатация” – смеется Rob и прихлебывает из чашки. “Всегда у тебя есть какие-нибудь планы и идеи, что тебе хотелось бы
выпустили следующим разом, но по той или иной причине одно выходит, а другое
нет. Как ты знаешь, мы только что выпустили на рынок двойной концертный альбом,
который действительно сражает нас наповал. В смысле качества, он такого же
калибра, что и “Unleashed It The East”, о котором мы считаем, что он всегда
будет оставаться одной из наших лучших пластинок. Некоторые из песен, о которых
мы только что говорили, “Prisoner Of Your Eyes”, что, кстати, является балладой
в старой “Heavy Metal”-традиции, и типичные Judas Priest’овские гранаты вроде “Ram It Down” и “Under The Gun”.
Будут на очереди в следующий раз”.
К.К. тем
временем снова вышел на газон и лупит мячами для гольфа в направлении полуголой
красотки с собакой. Glenn прикладывает холодное пиво к ранам на руке, которыми
его наградила не водоплавающая кошка.
S.S.: Glenn не так уж
давно сказал, что “концертные альбомы похожи чем-то на распродажу. Платишь за
песни, которые и без того уже знаешь наизусть”.
Rob:“Ну что же” – говорит Rob и откидывается на спинку
стула. “Самое великолепное в Judas Priest
как раз то, что все мы – индивидуумы с различными мнениями, и я считаю, что это
до определенной степени и является причиной, почему мы уже так долго остаемся
вместе: это о’кей, когда в каких-то областях не все одного мнения”.
S.S.: Но целых пять
вещей с “Turbo”, последнего альбома, в новом концертном альбоме?
Rob: “Мы старались, как можно теснее привязать
эту пластинку к нашему нынешнему шоу. Я считаю, что мы выпустили аутентичную по
охвату и воздействию запись. Конечно же, мы еще немного похимичили над ней в
студии, чтобы представить все это в достойном винила качестве, не пускаясь при
этом, однако, на слишком большие авантюры. Я знаю, что это соблазнительно –
пойти в студию и все, вплоть до барабанов, сделать заново. Мы оставляли как
можно больше. Это настоящее Judas Priest’овское шоу. Я не знаю, почему Glenn изменил свое мнение,
но в какой-то степени он, конечно же, прав. Тем не менее, я всегда придерживался
мнения, что концертные альбомы обладают совершенной особым излучением, и вообще
они другие, и настоящие фэны хотят иметь в своей коллекции также и концертные
пластинки”.
S.S.: А у тебя много
концертных альбомов в твоей коллекции?
Rob: “Оскорбляешь, детка” – смеется Rob. “Я действительно люблю концертные
выступления, потому что тогда я чувствую филинг. Подлинная душа музыканта
открывается взору только на сцене, без того, чтобы ты до этого 3,000 часов
просидел в студии. Ты можешь пойти в студию безо всякого вдохновения и выйти
оттуда с шедевром под мышкой, если у тебя хорошие техники и продюсеры. Я как
раз недавно купил себе пластинку Ozzy в память Randy Rhoads’а, которая
действительно уникальна, честно. Она мое самое последнее новоприобретение”.
S.S.: “Turbo” – это,
следует признать, самая ангажированная работа Judas Priest. Тысячи долларов
были потрачены на всевозможные игрушки и приборы, дигитальные звукозаписывающие
аппараты и гитарные синтезаторы. Просто ли воспроизвести этот саунд живьем, без
спрятанной кассеты?
Rob: “Да, действительно. Glenn взял на себя все
эти синтезаторные примочки. Он играл на гитаре руками и ногами, поэтому иногда
он походил на сцене на Фреда Астора, когда пытался в нужный момент задействовать
нужный саунд… Конечно же, за сценой стоял человек, который выручал его при
установке саунда. Но какие бы размеры не примут эти музыкальные эксперименты,
мы не делаем ничего такого, чего мы потом не смогли бы сыграть также и живьем.
Чего-либо такого, как спрятанный клавишник, нам никогда не понадобится. Для нас
это не разговор”.
S.S.: Вещи в
концертном альбоме взяты с выступлений, которые выбирались с различных точек
зрения, комбинации из нужной атмосферы, качества и соответствующего филинга.
Rob: “Для нас нет никакого различия, играем ли мы
в Далласе, Дублине, Детройте или Дании - Judas Priest – это такой ансамбль,
который чувствует себя как дома на всех сценах мира. Конечно же, некоторые
вечера лучше, чем другие. Когда публика на твоей стороне, ты автоматически работаешь
несколько суровее. Может быть и так, что я в отдельные вечера пою не так
хорошо, как в другие, но это, в отличие от гитары и ударника, самый
человеческий аспект в концерте”.
S.S.: После вот уже
девять лет продолжавшегося цикла альбом-турне-альбом-турне Judas Priest не
гастролировали 18 месяцев. Во время “Turbo”-турне вы чувствовали себя
посвежевшими или же это был скорее ужас – снова отправляться в путь-дорогу?
Rob: “Если быть до конца честным, должен
признаться, что было понемногу и от того и от другого. Это было хорошо – после
этого вечного гастролирования и снова в студию – сделать небольшой перерыв. Это
дало нам определенной девственности для нового турне. Мы были по-настоящему
взволнованны. Поверь мне, нет ничего более скверного, чем быть на гастролях и
не иметь желания взбираться на сцену. А такое чувство устанавливается чертовски
быстро. Кроме того, благодаря перерыву, у нас было время для работы над новым
материалом.
Наш первый вечер, в Альберкерке (штат
Нью-Мексико), как мне кажется, это была
смесь из нервозности и предвкушения радости. Три дня интенсивных репетиций, мы
еще совсем не знаешь, что они уже запускают людей в зал, и ты уже в следующий
момент будешь стоять на сцене, а потом спустя два часа ты снова в раздевалке за
дринком или чинариком, и вот оно уже произошло: лишение девственности. Приятное
чувство.
Так что я полагаю, что эти перерывы принципиально важны.
Однако в области “Heavy Metal’а” здесь могут возникнуть проблемы, потому что ты
постоянно должен себя испытывать, а это как раз и означает – быть на гастролях.
Ты должен всегда помнить, что пацаны видят тебя только раз в два года на эти
два часа. Нужно, чтобы они после этого могли сказать: “У них есть еще порох в пороховницах, точно как и два года назад”.
Мы предъявляем высокие требования к самим себе и хотим эти требования постоянно
сохранять”.
S.S.: Не следует
забывать и о конкуренции, которая выросла в пику старым рубакам в лице совсем
молодых ансамблей. Ведь это трудно – быть в наше время всегда еще на шаг
впереди?
Rob
кивает: “Да, ты должен всегда
показывать: У нас больше света, чем у вас, и мой толще твоего” – смеется
он. “Кроме того, Judas Priest имеют
репутацию – всегда привозить зрелищное шоу, поэтому и в этой области нам
приходится все время заново себя проявлять”.
S.S.: Планы для
следующего сценического спектакля у них уже лежат в ящике стола.
Rob: “Маленькие, тихие монстры, которые где-то
появляются” – ворчит Rob, за которым
наблюдает рыжеватая кошка. “Хочешь, дам
тебе подсказку? Все будет еще немного расточительнее, чем на “Turbo”-
гастролях”.
S.S.: Но где же
границы? Dio тем временем дошел до драконов и темниц, Judas Priest что – тоже
хотят зайти также далеко? Judas Priest, которые все еще сохраняли немного
нормальности? Чувствительные и с оттенком честных ремесленников из Центральных
графств Англии. Они не чувствуют себя немного неловко на фоне всех этих
историй, которые здесь вокруг них происходят?
Rob:
“Вполне может так статься. “Heavy Metal”-сцена становится в настоящий момент
большим цирком. На мой вкус, все эти приклады и прикиды несколько чересчур
чванливы. Может быть, это звучит сверхкритично, но когда-нибудь с тобой может
случиться, что ты дойдешь до такой точки, когда ты из самого себя сделаешь
монстра – во многих отношениях. Прежде чем ты это вообще осознаешь, вместо пяти
грузовиков у тебя будут стоять перед залом целых десять, или из 1000
прожекторов получатся 2000. Нужно действительно быть осторожным, чтобы не
потерять из виду музыку. Но сегодня уже больше недостаточно – просто появляться
на сцене со своими колоннами “Marshall’ов” и гитарой на шее.
Это действительно великолепное ощущение – выйти на сцену и
играть перед 20,000 людей. “Heavy Metal” всегда уже обладал большим паром, чем
реальная жизнь. И я нахожу также совершенно нормальным, когда это событие для поднятия
духа немного взбадривают подходящими визуальными эффектами, но в какой-то
определенной точке должен просто быть предел. Может быть, все идет по кругу –
да, так, наверно, и есть. В конце концов, уже снова появились ансамбли, которые
делают как раз то же самое, что делали и мы в 70-ых. Это такие ансамбли,
которые вместе с нами должны сохранять эту музыку живой”.
S.S.: В прошлом Judas
Priest были абсолютным металл ансамблем. Но вот теперь они – по сравнению с
молодыми “Thrash”-группами – всего лишь слабаки.
Rob: “Ты имеешь в виду “слабаки” в визуальном
плане?” – спрашивает Rob. “Я не
думаю, что ты можешь это сказать о нашей музыке. Но я знаю, что ты имеешь в
виду, эту кроваво-громовую историю. И, тем не менее, я считаю, что мы своим
альбомом “Screaming For Vengeance” вообще только и привели в движение это развитие.
Это было три или четыре года назад. Вот только мы не стали себя связывать столь
однобоко. В наших головах есть место и для новых развитий. Мы играем всю гамму
тяжелой музыки.
Что же касается экипировки – то она и без того используется
лишь затем, чтобы поддерживать определенный интерес, сотворить что-то новое,
чтобы люди сказали: “Оба на, это что-то
новенькое, а ну-ка давай посмотрим!” Теперь уже в “Heavy Metal’е”
существует широкий спектр: там все еще есть чуваки с заклепками и кожей, и
цепями, есть и типы в шелках и сатине,
ну и, конечно, такие, кто находится между ними – такие, как мы, - смеется он.
S.S.: Но многие люди полагают, что Rob Halford не был бы самим
собою, без этой садо-мазо-машины и всего такого прочего, что сюда относится.
Ведь все эти фигуры с супермодными и разноцветными, обесцвеченными копнами
волос не представляют же, в самом деле, настоящего “Heavy Metal”-мужика,
который по вечерам выезжает на прогулку на своем “Harley’e””.
Не чувствует ли он себя
здесь немного голым, без всех тех аксессуаров, за которыми он обыкновенно может
себя скрыть?
Rob: “Это важно” – кивает Rob. “Я жду, не дождусь, чтобы снова надеть этот
костюм и натянуть кожаные перчатки. Я никогда бы не смог отказаться от кожи,
для меня этот материал выражает все ни чувства, которые заключаются в этой
музыке, она соответствует музыке в самой честной форме. И она выглядит вовсе не
угрожающей или внушающей страх.
Внушающая страх и угрожающая – это, в лучшем случае, английская
погода – особенно в Центральных графствах. Это тоже одна из причин, почему
почва для Heavy Metal ансамблей
здесь такая плодородная”.
S.S.: Как Rob’у
Halford’у удается в этом раю, где в любой момент можно ожидать Адама и Еву,
которые стянут кальсоны с веревки, войти в нужное настроение, сочинять
металлические песни?
Rob:
“Здесь мы попала в самую точку. Вопрос, однако, в том, как часто ты можешь петь
о демонах и проклятой смерти, и обо всем этом дерьме? Как часто ты можешь это
делать, не теряя своего правдоподобия? Для меня “Out In The Cold” – это песня,
которая обладает такой же мощью, как и то, что мы делали раньше, но в этой
песне у нас есть что сказать. Или такие вещи, как “Fight For Your Love” и
“Reckless”, это же вещь композиция о положительном ощущении, как со стороны
текста, так и музыки. Это и для нас тоже новая область, которой мы теперь хотим
заняться более интенсивно.
Что же касается этого райского, как ты его называешь,
окружения, то я могу только сказать, что сумею сосредоточиться на своей работе
и в помещении с закрытыми окнами. Это неважно, где ты находишься. Мы за нашу
карьеру уже писали и играли в столь многих различных обстоятельствах, что я
могу со спокойной совестью это утверждать. Я считаю, что у нас сохраняется та
же самая агрессивность и интенсивность в Marbell’е,
что и в Уотфорде. Я помню, что как-то однажды, сказал, что, сочиняя песни, я
уединяюсь вблизи какой-нибудь фабрики и должен носом чувствовать грязь и дым,
но это было тогда, а сейчас наступило сегодня. Я был моложе и голодным, и все
же я не думаю, что это много чего изменило. У меня все еще есть искренняя
потребность писать и петь металл. Но я не хочу усиленно строить из себя working
class hero (герой рабочего класса),
и что мы все еще те же прежние и подобный треп. Но честное слово, ансамбль даже
от большого успеха прошлых лет не изменился. Как в музыкальном, так и в
человеческом плане, мы ненамного отличаемся от нас прежних. Это хорошо ощущать,
что ты застраховался и делаешь работу, которая нам много дает, и которой ты
можешь гордиться”.
Rob допивает
свой чай. Я напоминаю ему о фразе, которую он недавно однажды сказал мне: “Я рад” – сказал он тогда. “Что я в Judas Priest, но мне кажется, что
все мы в какой-то определенной точке будем иметь свои сольные проекты, и я не
представляю, что тогда будет”. Тот Rob, который сегодня сидит напротив
меня, только улыбается.
S.S.: Когда я хочу
заговорить с ним о том, что они благодаря этому концертному альбому и
90-минутному видео, которое они отсняли во время гастролей, выиграли время,
поскольку раньше начала следующего года они по новой на гастроли не отправятся,
он прерывает меня со смехом и говорит:
Rob:
“Ты, наверно, думаешь, что я как раз пишу здесь материал к пластинке с названием
“Rob Halford goes solo” (Rob Halford делает соло вылазку).
Должен, во всяком случае, признаться, что я, благодаря тому
времени, которое у нас сейчас есть в распоряжении, уже смог в какой-то степени
свыкнуться с этой мыслью. И действительно, я два или три дня назад разговаривал
об этом с нашим менеджером. Так что дело
уже в работе. Конечно, пока что были только предварительные разговоры,
но я полагаю, что не буду выглядеть слишком нескромным, если скажу: может быть,
в следующем году. До этого мы, правда, должны еще закончить наши мировые
гастроли, которые, несомненно, продлятся месяцев шесть, но после этого у меня,
возможно, уже будет кое-что предложить или же я буду как раз работать над этим.
Не имею никакого представления, что думают остальные о
своих собственных соло проектах, да и до сих пор дело ведь обстояло так, что у
нас вообще не было времени для подобных вещей. Но сейчас положение изменилось,
и у меня возник очень большой интерес том, чтобы разок это дело попробовать. В
конце концов, ведь время бежит, и все мы отнюдь не молодеем. И, тем не менее, я
все еще чувствую себя словно бы 16-летним. – он смеется.
Если тебе случайно попадется такой же ровесник с талантом,
посылай его ко мне, мы смогли бы вместе что-нибудь сварганить.
Но все это, как уже говорилось, пока еще музыка будущего[1],
в самом буквальном смысле слова. На данный момент задача такая: мы будем и
сейчас хорошенько бежать в ногу с музыкой. Мы будем писать песни про запас,
копить идеи и т.д. Но может статься и
так, что мы до смерти замучим себя на площадке для гольфа, я знаю, это звучит
немного заносчиво: большая звезда играет только в гольф, но, бог ты мой,
каждому человеку требуется немного расслабиться.
Это действительно хорошие чувства, когда у тебя за спиной
не сидит сиднем менеджер или пластиночная фирма, которые постоянно только
поторапливают: “А сейчас быстренько в
студию и записали следующую пластинку!””
S.S.: Неужели я
должна полностью разрушить это приятное чувство цитатой одного металл ансамбля
из Лос-Анджелеса? В далекой Америке писали: ““Judas Priest” со всей
очевидностью решились начать собственную распродажу и посмотреть, будет ли это
функционировать. Они ищут себе другую публику, которая уже ничего общего с ними
не имеет. Это будет стоить им головы”. Конечно же. Я хотела услышать его
комментарий.
Rob: “Мы не ищем себе никакой публики, мы делаем
нашу музыку, в этом-то и разница. К распродаже это не имеет вообще никакого
отношения. Но все это опять же типично для “Heavy Metal”-сцены: “Если ты выглядишь
как я, тогда ты мне нравишься”. Мы никогда не позволяли втиснуть себя в эту
схему, даже нашей пластиночной фирме.
Это, очевидно, все равно мнение только одного чувака. Я не
хочу бить ему морду за то, что он так негативно высказывается, но я считаю, что
самым простым контраргументом является продолжительность жизни ансамбля.
По моему разумению, самое достойное в этом бизнесе – это
делать, которая идет от земли. Ну, кто, скажи ты мне, заинтересован во
врунгелях. Во всяком случае, среди нас врунгелей нет”.
Автор статьи: Sylvie Simmons
В журнале
“Crash” №7/8, стр. 10-13, (Германия) 1987г.
Перевод FIGHT
RIGHT
[1] Немецкое выражение “это
все еще музыка будущего” означает по-русски примерно “это еще вилами на воде
писано”. Прим. перев.